Автобиография Денниса Бергкампа. Глава 11 — «Шутник»

Во время обеда в одном из пабов на Кенсал Райз Йан Райт запел на голландском, причём довольно громко.

‘IT WAS in a discotheeeeekk! Zat ik VAN DE WEEEEEEKKKK!!! . . . En ik VOELDE mij daar zooooooo AARRLLEEEEEEEEN!!!!’

Никто даже не оглянулся. Наверно, изображать Андре Хазеса, этого сентиментального, миниатюрного, меланхоличного голландского крунера-алкоголика — довольно привычное дело на Кенсал Райз.

Откуда ты знаешь эту песню, Йан?

От Денниса, конечно. Или скорее от Глена Хелдера и Денниса. Глен сказал мне слова, а когда я спел её Деннису, тот чуть не умер со смеху…

AND IT WAS warm en dreeeeee-EUUKKK! Ik zat eeen LEVEN CROOOOOK!!

Ты очень точно передал эмоциональный посыл…

Да, у меня неплохо получается. И тогда Деннис говорит мне:

— Ты должен спеть эту песню для голландского ТВ.

— Да не буду я этого делать.

— Ну же! Ты просто обязан это сделать. Все понравится твоя песня. И ты им понравишся.

Он продолжает мне капать на мозги. В общем, после той игры в Лидсе я оглашаюсь и пою песню Андре Хазеса для голландского ТВ

— А есть видео?

— Да, скорее всего осталась запись.

Йан Райт и Деннис Бергкамп были не только отменной парой форвардов, но еще и дуэтом весельчаков. Как на поле Деннис всегда думал на шаг вперед и был творцом славы для себя и для Райта, так и в розыгрышах он был на высоте.

Райт: «Немногие видели Денниса с этой стороны, но он был непревзойдённым приколистом. И мне это нравилось, потому что этот талант Денниса я никогда не забуду. Другие при мысли о Бергкампе скажут, что он был футбольным гением. Но я видел в нём прежде всего человека и знал человека, и это честь для меня. Вы не знаете эту сторону его личности, но он был очень… забавным».

— Часто объектом розыгрышей становился Мартин Киоун…

— Да, мы все прикалывались над Мартином.

— Почему вы выбрали именно его?

— А потому что он такой впечатлительный. Понимаешь, о чем я? Такоооой впечатлительный. Помню его рожу, когда Деннис подговорил меня переодеться в одежду Мартина. Мартин действительно старался выглядеть стильно, но вещи у него… такое дерьмо! Совсем безликие, непонятного стиля – дерьмо, одним словом!

Киоун соглашается: «Деннис был источником веселья. Со стороны он, наверно, казался серьезным из-за того, что играл крайне рационально и продуманно. Но за пределами поля — на тренировках, в раздевалке — он всегда смеялся. А потом неожиданно становился серьёзным: «Шутки в сторону, надо выиграть этот матч». Завидная уравновешенность».

— Я слышал, ему не нравилось, как ты одеваешься.

— Ха-ха, точно! Деннис у нас отвечал за стиль. Если кто-то приходил на тренировку в одежде, которая ему не понравится, то он подвешивал ее куда-нибудь высоко под потолок, метров на 6, и чтобы достать ее, приходилось искать всевозможные стремянки и подставки. Меня это бесило: «Гребаный Бергкамп, опять ты!» Но это была часть командного духа. Кто-то не принимал это так безобидно, но Деннис знал, что со мной так можно шутить. Однажды захожу в раздевалку после тренировки, а Деннис и Йан Райт стоят вместе. Райти пытается обнять меня, как будто давно не видел, а я смотрю на него и думаю, что этот свитер на нем кажется мне очень знакомым. И эти ботинки… И тут до меня доходит, что этот гад надел мои вещи! Потом он бежит к бассейну и… 

Еще страдал малыш Овермарс. Все уже наверняка забыли, насколько опасен он был на своем фланге. Он наводил ужас на всю Премьер-лигу, потому что когда Деннис отдавал ему хороший пас, Марка было не остановить. Охрененно быстрый игрок. Н его нельзя было пускать в свою комнату. Ни в коем случае! Если на столе лежала шоколадка или другая мелочь, после Овермарса всё пропадало. А дай ему добраться до сумочки с туалетными принадлежностями, и твоя зубная щетка будет намазана дезодорантом или еще что-нибудь в этом роде. Это такой способ снять напряжение. И вообще футбольный клуб — это продолжение школы. В классе всегда есть приколисты и вообще те, от кого больше всего шума… Талантливые ребята. У нас всегда что-то такое происходило, и Деннис был в центре событий. 

У Денниса был более изощренный юмор, — вспоминает Арсен Венгер.— Такой тонкий, на грани, который может застать тебя врасплох в любой момент.

— Как однажды он сказал, что Оттавио Бьянки упоминал Марадону «несколько раз… ну то есть почти каждый час».

— Да, это его стиль. Очень точный, как и его техника.

В 2003-м по всему Лондону появились довольно эпатажные постеры с почти обнаженным Фредди Юнгбергом, на котором из одежды были только нижнее бельё Calvin Klein. Деннис поздравил его в раздевалке:

— Фредди, мы все гордимся тобой. Но, надеюсь, ты не забудешь парней и достанешь нам такие же?

— Да конечно, Деннис, не вопрос.

— Мы будем тебе очень благодарны. Только мы хотим такие же необычные, с хоботом впереди. 

* * *

«Это были довольно странные постеры, — скажет Деннис десять лет спустя. — У Фредди на спине татуировки с пантерами. А на фото они каким-то образом оказались спереди. Как так могло получиться?  И да, Фредди, мы видим тебя каждый день в душе, у тебя на самом деле не такой большой…»

— А зачем ты надоумил надеть Йана Райта одежду Киоуна?

— Я что-то такого не помню.

— Мартин и Йан оба подтвердили, что тебе не понравилась одежда Мартина и ты подговорил Йана ради прикола надеть его вещи. Как, ты это не помнишь?

— Не припоминаю…

— Наверняка ты у тебя за спиной несколько убийств, которые ты «не помнишь».

— Я точно помню, как подвешивал его вещи под потолок. Ну и вообще, у кого была стрёмная одежда, те всегда лазили за ней. Мартин хотел выглядеть стильно и по-настоящему старался, но не всегда у него это получалось, на наш взгляд. Однажды он пришел в черном кожаном пиджаке, а мы нашли скотч и прилепили ему значок T- Birds, как у Траволты в «Бриолине». Получилось шикарно. Он сначала не понял, но принял это легко. Как и всегда, впрочем. Он очень саркастичен, с нами со всеми: с Тьерри, Йаном, Дэвидом Дейном, со мной – с кем угодно. Он просто не парится, и это здорово. У него отличное чувство юмора.

Со стороны ты казался холодным, как лёд, но на самом деле ты не такой, верно?

— Когда я среди знакомых людей и чувствую себя спокойно, я совершенно другой. Кому-то я, наверно, казался строгим, знаете все эти «он безэмоциональный» и «он никогда не улыбается». Но когда я в привычной обстановке, то могу много юморить. Мне есть что сказать. Не думаю, что я не такой, каким меня видят люди, просто есть еще и другая сторона. Не то чтобы я постоянно ходил и смеялся во время игр или еще где-то. Там я был сосредоточен на том, чтобы сделать свою работу наилучшим образом. Там тоже свои эмоции, но они больше внутри. А вот в своей компании я могу быть более раскованным.

— Я просто обязан про это спросить. Я до сих пор слышу истории, как кто-то кому-то стаскивал штаны – и ты был не на последних ролях.

— Ха! Мы играли контрольный матч на предсезонке в Австрии, на поле с одной маленькой трибуной. Некоторые болельщики «Арсенала» всегда ездят с командой, так зрителей было человек 20—30. Меня снимал клубный канал, и вот Рэй подкрадывается ко мне сзади и стягивает мои шорты. На мое счастье, на мне было нижнее белье. Зрители на трибуне, конечно, заржали. Рэй тоже смеялся, я поднял руки в знак примирения: «Ок, не волнуйся, все нормально». Но я запомнил. Через несколько дней у нас следующая игра где-то неподалеку. Но там болельщиков уже значительно больше, главная трибуна почти полна. Нас заменяют, и минут за десять до конца мы встаем со скамейки и направляемся в раздевалку. Нас останавливают болельщики, просят подписать что-нибудь на память. Рэй раздаёт автографы, а я стою у него за спиной и вдруг приходит мысль: вот он, шанс. Хооооооп! Шорты сползают вниз, а под ними ничего нет. Я был так счастлив!

— Ага, Рэй рассказывает эту историю примерно так же, смеется и признает, что начал первый. Но он еще упоминал Вика Акерса.

— А да, это было круто! Хорошо, что ты вспомнил, я до сих пор иногда ее рассказываю.

— Вы с Виком по-настоящему близкие друзья. Он заведует экипировкой и ездит с тобой на машине на все выездные матчи. Остальная команда летает самолетами, а Вик не бросает тебя. Он развлекает тебя, готовит тебе еду, вы смотрите фильмы вместе и болтаете часами. Он твой лучший друг в клубе. Вы дружите семьями, играете в гольф, вместе появляетесь на людях, он говорит восторженно и с любовью про тебя, а ты не менее восторженно говоришь о нем.

— Да, все так. Он особенный. Я люблю Вика.

— Он считает, что дружить с тобой – одно из самых больших удовольствий и привилегий в его жизни.

— Ему даже не надо это говорить. Нам не нужны слова.

— И несмотря на всё это ты пытаешься проделать с ним такую же шутку?

— Ну да. Это было круто. Я до сих пор иногда пытаюсь проделать что-то подобное с нашими врачами.

— Меня удивляет, что Вик всё равно говорит про тебя с такой теплотой. Но расскажи, как же всё было.

— У Вика большой живот и хрупкие колени, а ещё он всегда носит шорты.  На нашей базе рядом с буфетом у нас есть комната со скользящими вбок дверями. Там проходят встречи с журналистами, собрания, а во время ланча там подают всякую мужскую мелочь игрокам. И вот стоят эти девушки-продавцы, а Вик болтает и флиртует с ними, прислонившись к двери. Причём стоит примерно так: руки скрещены на груди, и одна нога небрежно перекинута поверх другой – и выглядит это довольно забавно. А мы едим и смотрим, как Вик болтает с девушками. И я не могу удержаться. Подкрадываюсь к нему сзади и… хооооп!  Спускаю ему шорты [смеется]. Вик судорожно пытается прикрыться хоть чем-то, а парни все катаются со смеху, потому что он никак не может управиться со своими шортами. Девушки тоже хохочут. И спустя многие недели ещё вспоминали этот случай.

Знаете, что я вам скажу? Я выигрывал трофеи, я забивал красивые голы. Но вершиной своей карьеры я считаю именно этот эпизод».     

Предыдущие главы

              

Продолжение следует