Автобиография Денниса Бергкампа. Глава 14 — «Оборотная сторона Денниса»

«Многие считали Денниса исключительно славным малым, — говорит Патрик Виейра, развеселяясь от собственной мысли.— А я категорически возражаю. Деннис вовсе не милый мальчик! Не хотел бы я защищаться против него, ведь он дьявольски умён. Это он только выглядел послушным крестничком, но он выходил на поле вовсе не для того, чтобы  просто гонять мяч и наслаждаться игрой.  Есть у него, скажем так, оборотная сторона, которой он может повернуться к вам, если понадобится. Он получал не так много красных карточек, как я, но это оттого, что меня знают хорошо, а его — не очень. Но он мог быть хуже меня. Он терпеть не мог проигрывать, даже на тренировках. Не любил, когда его пытались выставить дураком.  И ещё — когда его били без повода. Он классный парень, милый. Но его можно смело брать с собой на войну, в нём есть дух соревнования и внутренний стержень.

Рэй Парлор имеет то же мнение: «У Денниса было это… он никому ничего не спускал. Вы думаете, ах, у него талант, мастерство, но на самом деле он относится к тем людям, из которых можно гнуть гвозди. Если кто-то его заденет, он потом обязательно достанет обидчика, но по-умному». Вторит им и Тьерри Анри: «У Денниса во всём сквозит интеллект. Он мог быть по-хорошему злым на поле. Но с умом, он не позволял себе делать необоснованные глупости. Никогда. Даже если хочет сфолить на ком-то, то… продуманно. А когда получал красную, то всегда делал вот так [изображает невинное лицо Денниса]: „Кто, я? Но я же Деннис Бергкамп!..“  Я каждый раз угорал. На его месте я бы уже получил две красные».

Сол Кэмпбелл вспоминает, что до его перехода в «Арсенал» Деннис задавал ему жару, когда они пересекались на поле: «Подчас он вёл себя крайне дерзко. Ну, то есть,  если он хотел быть дерзким, он был дерзким. Мог очень жёстко поставить ногу в стыке. Опять же, если уж ставил, то ставил по-настоящему. И как же крепко был сбит. Верхняя часть тела — как у здоровяка. Он мог легко таскать меня на себе».

А Тони Адамс рассказывает о проблемах, с которыми столкнулся Деннис сразу после приезда в Англию: «Когда Дениис только приехал, ему явно необходимо было возмужать. Ему не хватало той мощи, которую он приобрёл впоследствии, ведь АПЛ — это, прежде всего, силовая лига. В то время у легионеров, приезжавших в Англию, было, по сути, два пути. Первый: плюнуть на атлетизм, сказать — мне это не надо, слишком грубо для меня. Таким в «Арсенале» был, например, Влади Петрович. Огромный талант, но… Несколько таких игроков с Севера страны — сейчас не вспомню их имён — которые просто загнулись и уехали домой, не выдержав физических нагрузок. Деннис, определённо, из другого теста. Он сказал себе, что может пахать, как вол. Была у него эта черта, ну и плюс, кое-чему он научился у нас. В первом сезоне он ещё мог ответить исподтишка, реагируя на чью-то поддёвку. Он пока был не очень силён и пользовался тем, что тогда на поле использовали не так много камер, как сейчас. Постепенно он становился всё сильнее, ведь играя против лучших защитников, и сам становишься лучше. Я не говорю, что мы специально били его на тренировках, но мы постоянно давили на него, заставляя думать быстрее. До середины 90-х подкаты сзади были разрешены. Мне это безумно нравилось, а нападающим приходилось мириться.   Помню, один раз играл против Кенни Далглиша. Я уже подпихнул его и готовлюсь выскочить вперёд на перехват. Ему уже готовятся пасовать, он опирается на меня спиной, а я поддавливаю его. Хоооп! Я всё ещё двигаюсь вперёд по инерции, а он уже убежал. Алан Брэзил из «Ипсвича» частенько так делал. И Деннис умел так. Позже, когда изменились правила и атаковать сзади стало нельзя, пришлось действовать умнее. Типичная «десятка» сначала дёрнет защитника ложным движением, а потом ускорится в другом направлении. А защитники должны были прочитать это манёвр — куда пойдёт форвард? Постепенно это стало скорее ментальной борьбой. Деннис, несомненно, умел действовать и в той манере, и в этой.

 * * *

— Я был сильно удивлён, когда узнал, сколько карточек у тебя было в «Арсенале» — 4 красных и 46 жёлтых. И в то же время, тебя считали тем ещё ныряльщиком, хотя Йан Райт считает, что ты просто приспосабливался к новой стране и не заслужил такую репутацию. В Италии такое одобрили бы, ведь ты зарабатывал для своей команды штрафные, но в Англии многие игроки эти вещи не приемлют.

— В Италии против двух нападающих действует 5 защитников, поэтому форварды должны уметь защитить себя. Надо не просто сохранить мяч, но и делать свою прямую работу, причём делать хорошо. Когда тебе противостоит пять человек и ты получаешь мяч, то падаешь при малейшем касании. Это обман? В Англии — несомненно, да. В Италии же это часть игры. К такой игре привыкаешь, и это нормально. А потом приезжаешь в Англию и понимаешь, что здесь такое не прокатит. Но я не назвал бы это обманом. Я видел многих футболистов, которые «ныряли». Стыдно признаваться, но я тоже порой так делал. Но, думаю, честно я поступал гораздо чаще.

— Поступал так? Объясни.

— Часто тебя толкают или просто чувствуешь лёгкое касание, которое не позволяет тебе добраться до мяча. Если продолжишь бежать, штрафной не дадут, потому что это касание никто не заметил. Поэтому надо слегка приукрасить, чтобы привлечь внимание рефери и заработать штрафной. Но всё равно, чтобы я упал, контакт должен был случиться. А «ныряние», как мне кажется, это другое. Пробегаешь мимо защитника, контакта нет и в помине, но ты кувыркаешься и падаешь, как будто тебя сбили. Schwalbe [ласточка], как говорят немцы. Вот это «ныряние». Такими вещами я никогда не занимался. Но если контакт действительно был, разве столь важно, что ты его немного приукрасишь? Не обратишь внимание судьи — не получишь штрафной, и так могут и пенальти поставить…  

— Но когда слишком преувеличиваешь, это тоже ведь неправильно?

— Да, но эта грань – очень тонкая материя. Для меня неприемлемо только тогда, когда ты хочешь штрафной на пустом месте, без касания. Но когда ты борешься с защитником и он задевает тебя, а ты не падаешь, стандарт ты не получишь. Поэтому стоит показать судье — Ээ, реф, смотри! Ведь много же случаев, когда, наоборот, фол есть, но свисток арбитра молчит. Как тогда это назвать? Это не обман со стороны защитника? Такой же обман. Пока судья не видит, защитник толкнёт тебя. Думаю, это другой конец одной и той же палки. Эта мелкая грязь, которая происходит за спиной рефери. Меня это просто убивало в первый сезон. Я уж точно не обманщик и вряд ли люди думают обо мне в таком ключе. 

— Но тебе такие вещи тоже сходили с рук. Помнишь, как ты ударил ногой Михайловича на чемпионате мира-98? Благодаря своему имиджу хорошего парня ты избежал наказания, но по идее тебя должны были удалить.

— Было дело. Но в противовес этому возьмём момент в матче против «Ковентри», когда я проскочил мимо защитника, и он, оказавшись позади меня, заплёл мне ноги. Я уже прошёл его, выскакиваю один на один с вратарём, избежав офсайда, а этот парень — кажется, Пол Уильямс его звали — валит меня. Может, случайно, может, нет, но он точно меня задел. Я хочу остаться на ногах, потому что уже выбегаю к воротам, и мне нет никакого смысла падать. И что же происходит потом? Судья даёт штрафной и показывает ему красную. Но сколько потом было шума на ТВ из-за того, что при просмотре повтора с основной камеры кажется, что касания не было. Но оно же было! Это была совсем лёгкая подсечка, но когда ты ускоряешься и обе твои ноги в воздухе, достаточно микроскопического контакта, который и случился. На ТВ-картинке этого, может, и не разглядишь. И после этого меня все стали называть «ныряльщиком». Единственный аргумент, который я тогда мог привести в пользу своей точки зрения — я выхожу один на один с кипером, уже избавившись от защитника, так зачем же мне падать? Скажите — зачем?

— Ты всё ещё переживаешь из-за этого…

— Да! Да! Нам дают даже не пенальти, а всего лишь штрафной. Разве к этому я стремился? «Да, но на повторе кажется, что…» Да знаю я, как это выглядит со стороны.  Я тоже потом прокручивал неоднократно. Но я же сам там был! Трудный момент, потому что я знаю, как относятся к легионерам, которые приезжают сюда и начинают «нырять» без меры. Я сам этого терпеть не могу, потому что люблю английский стиль. Я за честность и рабочую этику. Не для того я приехал, чтобы добиваться своего обманом. 

— То есть тебя критиковали, как Луиса Суареса?

— Ну, может, не так яростно. Но у меня в карьере было несколько подобных моментов, и я рассказал лишь об одном из них. Меня это по-настоящему расстраивало, потому что не хотелось, чтобы люди так обо мне думали. Падать можно, только когда был контакт. И чуть подыграть в данном случае — не страшно.

— Иными словами, тема скользкая и тёмная, но ты для себя решил, что если не было касания, падать ни в коем случае не допускается?

— Точно. Должен быть контакт, а не только твоё желание схитрить, чтобы соперника удалили.

— А как ты решаешь, стоит ли падать?

— Всё зависит от ситуации. Представим, что контакт был. Падать или не падать? Остаётся ли у меня возможность забить или из-за этого касания я её лишаюсь? Могу ли я ещё отдать пас? И тут уже решаешь, как поступить.

— Саймон Купер пишет, что ты тратил много энергии, реагируя на провокации.

— Моя жена всегда говорит: «Надеюсь, тебя ударят в самом начале матча, тогда ты меняешься». Самый яркий пример — игра против «Саутгемптона» на старте моего третьего сезона в «Арсенале». На левом краю у них играл английский парень, у которого, однако, было итальянское имя и манера поведения — постоянно хватал за футболку, не убирал ноги, даже после того как я избавлялся от мяча… В какой-то момент после очередной такой выходки я решил, что с меня хватит.  Не помню, что там было, но я по-настоящему разозлился. Меня раздражают и захваты футболки, и подкаты и даже когда защитник просто перехватывает мяч. Но тогда был какой-то стык, и меня это взбесило. В течение 30 секунд я получаю мяч, отталкиваюсь от него рукой, не давая подобраться ко мне… Я был так зол, когда развернулся и выходил на ворота, что от души вогнял мяч в сетку. Празднование гола получилось особенным, потому что в штрафную прибежала вся команда… рядом были наши болельщики, а я подбежал к тому защитнику и стал нарочито праздновать прямо перед его носом. Самое смешное, что вокруг были наши игроки, он всё пытался, но никак не мог выбраться из этой кутерьмы.

— В такие моменты ты становишься похож на Халка?

— Дэвид Эндт [бывший тренер «Аякса»] называет это состояние «вскипевшим молоком», и я его прекрасно понимаю. Но, возвращаясь к грязным штучкам, между нападающим и защитником происходит множество микростычек, которые зритель не увидит. Я бы и эти моменты сюда отнёс, и на них я постоянно обращаю внимание судьи. Но они же в первую очередь должны следить за мячом, поэтому упускают из виду, как защитники задирают первыми. И умных защитников в последнее время стало много.  

Вообще, я думаю, английские защитники более честные. Они прямолинейные — ставят ногу жёстко, но без грязи. Я считаю, есть разница между тем, чтобы оставить ногу [рискуя нанести травму форварду — прим. пер.] уже после того, как ты избавился от мяча и пойти на мяч и пытаться сыграть в мяч. Есть, конечно, более грязные игроки, но большинство из тех, против кого я играл в Англии, были честными. Сол Кэмпбелл и Джон Терри, например. Они думали только о защите, о том, как обезвредить нападающего — ведь это их работа.  Мартин [Киоун], Тони [Адамс], Боулди [Стив Боулд]… все они. Абсолютно никакой грязи. И, надо сказать, именно против таких — прямых, которые в стыке жёстко ставят ногу, у которых широкий шаг и мощь, которые читают игру, — тяжелее всего играть. Но и им нелегко, потому что они теперь играют вчетвером в линию и им надо контролировать пространство и у себя за спиной. В Италии раньше были либеро, а в Англии в паре центрдефов каждый отвечает за свою зону и не всегда может подстраховать партнёра. Как нападающему, мне это, конечно, по душе, потому что я мог вклиниваться между ними, а они не могли нарушить построение в линию. Я этим пользовался, и это было моей сильной стороной. А защитникам в этом плане не позавидуешь.

Мне всегда нравилось играть против лучших итальянских оборонцев, у нас были с ними жаркие зарубы. Там у многих не закрывается рот, они делают грязные подкаты,  они щипают тебя и наступают на пальцы, намеренно играют в кость и даже двинут тебе локтем исподтишка. Это тоже есть, но и против них стараешься сыграть на уровне. Многие хвалятся, мол, я играю прекрасно, посмотрите на меня. У меня этого нет, да и не выношу этой похвальбы. Мне больше нравятся работяги вроде Мартина Киоуна, которые просто стремятся делать своё дело, много и остро говорят, но в раздевалке. Мартин классный парень. Гордость берёт, когда видишь, как он останавливает форвардов. Ну и ещё он был непревзойдённым мастером выводить противника из себя: «Ну, давай, иди сюда… Думаешь, пройдёшь меня? А вот и нет».А своих нападающих всегда хвалил. 

Такие ребята играют жёстко, но и не имеют ничего против того, чтобы с ними играли так же. Если кто-то ударит Мартина, он не станет валяться на поле, а просто отпатит тем же в следующем эпизоде. А есть такие, которые играют грязно сами, но если ответить им тем же, будут клянчить у судьи наказание для тебя, изображая смертельные муки и показывая, что весь мир ополчился против них…

— Поэтому ты наступил на Михайловича и двинул локтем Стиву Ломасу в четвертьфинале Кубка против «Вест Хэма» 98-м?

— Эпизод с Михайловичем — это как раз тот случай, когда буквально через мгновение понимаешь, что зашёл слишком далеко. Глупый поступок, но я вполне могу с этим жить. А вот с Ломасом получилось не очень красиво. Мы оба дёрнулись вперед при розыгрыше углового, он прихватил меня за футболку сзади, а я отмахнулся локтем и попал ему по носу. У него хлынула кровь, и мне стало стыдно — такого он явно не заслуживал. Я хотел только оторваться от него, чтобы он отстал, но когда наносишь травму кому-то, сам понимаешь, что вышло некрасиво. К тому же я навредил команде, они играли вдесятером почти час. Меня, правда, потом не слишком сильно критиковали, в Англии важно, чтобы игрок искренне и публично признал свою вину. Я прямо обо всём тогда рассказал. У меня было ещё несколько похожих случаев, но тот случай с Ломасом, пожалуй, самый неприятный. Меня дисквалифицировали на три матча, я подумал, что был сам на себя не похож в тот момент, но такие вещи порой случаются в футболе. Думаю, каждый бывал в подобных эпизодах, когда так сильно хотел выиграть единоборство, стык, что готов был даже травмировать соперника. По некоторым видно, что они всегда готовы идти до конца, чего бы им этого не стоило. Но, честно, я не хотел так поступать постоянно и всегда чувствовал некую досаду и сам же потом корил себя. А некоторые поступают так, а потом оправдываются, мол, противник знал, на что шёл. Уверен, что-то с этими людьми не так.

Предыдущие главы

                  

Продолжение следует